Бес наделал делов по мелочи,
А меня удавил простыней.
Мы сидим с ним вдвоем в мяте перечной
У плиты моей гробовой.
Как лихой народ свету белому
Тычет в грудь осиновый кол,
Так и мы ничего не поделаем,
Под штыками рухнем на пол.
Ничего не поделишь- все продано,
Ничего не найдешь- все прошло.
Что к обеду вчера было подано,
То сейчас в мир иной отошло.
Мы идем по земле- травим реки,
Рубим лес и сжигаем мосты.
Мы пройдем на конец, в кои веки
Очищение ради весны.
Поползет по земле змий бешеный-
Толи огненный, толи гнилой.
Что обмерено, что обвешано,
Он сметет со своих глаз долой.
Все растают, и станет легче им,
Перестанет народ голосить.
Только бес и я- мы останемся
Мелким дождиком моросить


Взгляд закрывает черной повязкой,
Липкой и вязкой звездная муть.
Как в коммуналке от людских дрязгов
В бешеной пляске не продохнуть.
Будут пожары, сели, обвалы
Грозно сойдут с талых вершин.
Будут несчастья страшно от части,
Ужас животный непобедим.
Рвется на волю страшная доля,
Выпасть желает людям вдвойне.
Нужно держаться, выжить стараться
Ведь на войне как на войне.
Будут победы, только изведать
Сладости их нам не суждено.
Будут просторы, пойдут разговоры.
Среди живых нам не быть все равно.
Мы проиграли, будем едва ли
Мы продолжать этот турнир.
Мы победили вышли живыми
Из миражей темных квартир.


Решались судьбы, рушились горы.
Решались судьбы, летели дни.
Мир крылья раскинул, как черный ворон.
В глазах людей плясали огни.
Мир крылья раскинул, две черные тени
Ложились на землю солнечным днем.
Мир крылья раскинул, мир бросил сомненья.
Он начал пылать бездымным огнем.


Давка в автобусе, сдавленным воздухом
Дышит нутро пыльных столиц.
Лица публичные, стены больничные
Перед весной падают ниц.
Спиртом и маревом тянет с окраины
Ветром, караемым взглядом в упор.
Гулкие лестницы, первые месяцы
Дом сверху вниз глядит на собор.
Стройки, пожарища мне не товарищи-
Смотрят на крепость из узких бойниц.
Вроде бы весело, только заплеснело
В памяти пенье ликующих птиц.
Давит обузою спертая музыка,
Льется, сплетая звуков ковер.
Рвется и бесится, несет околесицу,
Чествует жизнь, но точит топор.
Морги, подвалы- словно завалы
Схем, чертежей, набросков, таблиц.
Закономерности ложи и верности
Мир многомерен- в нем нету границ.


Звезды, зимующие в аду,
Соль и грязь в бело-сером снегу.
Город размазан, города нет
На вертикали бездушных планет.
В жесткой войне победила весна,
Ветвями в небо рванула сосна.
В городе пусто, в городе сыро,
Люди растаяли в стылых квартирах.
Мирное лето- песни и водка,
Во, погляди расчудилась погодка,
Над серым городом лето не властно,
Здесь тяжело, напряженно, опасно.
В городе осень- желанная гостья,
Желтеют листья, обглоданы кости.
Лучше быть мертвым чтоб не быть здесь.
Выйди, белье на веревке развесь…


Снег загорится, вспыхнет, как порох.
Вдоль переулков, грязных заборов
Прыгают пламени рыжие кудри.
Кто-то зажег мир безрассудный.
Всюду тревога завыла сиренами,
Бледными пальцами, вспухшим венами.
Чувствуешь, с миром что-то творится
В небе разлилась кровью зарница.
Видимо, больше не будет рассвета,
Солнце за лесом спрячется где-то.
Все мы, похоже, завтра умрем.
Будем объяты душным огнем.
Что будет завтра мне не интересно.
Мне все равно здесь стало тесно.
Морок растает, и станет темно.
Я понимаю, что мне все равно.


Вот сижу я как в царстве кощеевом
С божьим даром или с обузой,
Что висит как ярмо на шее моей-
Злобный ангел, называемый музой.
Сколько душ невинных сгубила она,
Сколько кровушки попила,
С ней идут до поры несгибаемо,
А затем сигают с моста.
Тебе жизнь не страшна,
Потом смерть не страшна,
Ты орешь о том что есть мочи.
А расплата за то-
Стакан, игла, сигарета,
Бессонные ночи.
Золотой был век, серебренный,
Люди выли, не знали как жить
До сих пор никому не ведомо,
Как стихи писать запретить.
На Олимпе богам стало тесно,
Рифмы старые, тонны чернил.
Свет погас, зазвучала песня-
Кто-то новый куплет сочинил.
Пришла мода- новые веяния,
Но обходит их сторонами.
Посмотри- на странице строка, катрен-
Кто-то душу излил словами.